Юная нечисть.
Мир - седой. Сединой в волосах лег иней - на траву, на ветки деревьев, на крыши домов, просто на землю. Иней не делает различий между предметами, как время - между людьми.
В мире нет ярких красок. Седина инея, пастель облаков. Облака тяжелые, как мокрая вата, о которую ребенок вытирал кисть. Эта вата по недоразумению вобрала в себя краску - смесь фиолетовой и белой, причем белой - гораздо больше.
От губ поднимается облачко пара. Люди на улицах редки и будто бы за какой-то пеленой, будто и не живые, а бледные тени.
Такое чувство, будто медленно переходишь в сказку. Реальный мир еще виден, но уже за пеленой тумана. Здание вокзала - еще здание вокзала, но вот-вот проступят ажурные башенки волшебного замка. Заброшенная стройка еще скалится лесами, но вот уже угадывается совсем другая постройка, вот уже почти мелькают в тумане тоги римлян.
Красиво.
Шум города врывается в сказку, тянет обратно. Но пусть это утро, эта дорога, эта сказка останется со мной. Навсегда.
В мире нет ярких красок. Седина инея, пастель облаков. Облака тяжелые, как мокрая вата, о которую ребенок вытирал кисть. Эта вата по недоразумению вобрала в себя краску - смесь фиолетовой и белой, причем белой - гораздо больше.
От губ поднимается облачко пара. Люди на улицах редки и будто бы за какой-то пеленой, будто и не живые, а бледные тени.
Такое чувство, будто медленно переходишь в сказку. Реальный мир еще виден, но уже за пеленой тумана. Здание вокзала - еще здание вокзала, но вот-вот проступят ажурные башенки волшебного замка. Заброшенная стройка еще скалится лесами, но вот уже угадывается совсем другая постройка, вот уже почти мелькают в тумане тоги римлян.
Красиво.
Шум города врывается в сказку, тянет обратно. Но пусть это утро, эта дорога, эта сказка останется со мной. Навсегда.